Роберт Хайнлайн - Рассказы_2 [Сборник 2]
Я вприпрыжку помчался вниз по склону — без определенной цели, так, как это сделал бы шкет. Потом остановился и обернулся, чтобы проверить, следят ли за мной мама, папа и Дикки. Следили за мной хорошо: доктор Эванс и мистер Перрин держались неподалеку сзади. Я сделал вид, что никто за мной не смотрит, и продолжал идти. Я оказался совсем близко от большого скопления скал и повернул к первой из них. Она не была достаточно высокой, чтобы я мог за ней спрятаться, но шкет там поместился бы. Похоже, он мог бы здесь затаиться — шкет любил играть в прятки, чтобы становиться центром внимания.
Вот я и подумал об этом. Когда шкет играл в эту игру, он воображал, что спрягаться — это забраться подо что‑нибудь: под кровать или диван, под автомобиль или даже под кухонную раковину. Я огляделся вокруг. Множество подходящих местечек: в скалах было полно глубоких полостей и нависающих уступов. Я начал прочесывать их. Это было безнадежно — поблизости таких полостей, наверное, штук сто.
Мистер Перрин подошел ко мне, когда я выползал из четвертого по счету укромного местечка, слишком тесного для меня.
— Наши уже прошлись здесь с фонариками, — сказал он мне. — Не думаю, что это что‑нибудь даст парень.
— Ладно, — сказал я, но продолжал свое. Я же знал, что смогу забраться в такие уголки, куда не пролезет взрослый. Я только надеялся, что шкет не забрался в такое место, куда мне не пролезть.
Шло время, а я все коченел и коченел и стал ужасно уставать. Прямые лучи Солнца на Луне очень жаркие, но в ту же секунду, как попадаешь в тень, становится холодно. А среди скал, у их подножий, никогда не бывает тепло. Скафандры, выданные нам, туристам, хорошо изолированные, но дополнительная изоляция помещается в перчатках и ботинках, да еще в задней части брюк, а я большую часть времени ползал на животе, залезая в укромные местечки.
Тело мое так онемело, что я с трудом двигался, а спереди был весь покрыт льдом. Из‑за этого я, кроме всего прочего, ужасно беспокоился: а как же шкет? Не замерз ли он?
Если бы я не вообразил себе, как выглядела рыба, и как шкет может замерзнуть прежде, чем я доберусь до него, я бы уже все бросил. Я почти потерпел поражение. Кстати, в этих полостях было довольно жутко — никогда не знаешь, что там в их глубине.
Доктор Эванс взял меня за руку, когда я выполз из очередной дыры, и прислонил свой шлем к моему, чтобы я мог услышать его голос без передатчика:
— Пожалуй, пора кончать, сынок. Ты совершенно измотался, а не обработал и акра.
Я вырвался.
Следующая скала нависала немного, не выше фута. Я направил в углубление луч света. Оно было пустое и, казалось, не ведет никуда. Потом я заметил там поворот. Я пригнулся и пополз. Коридор чуть расширялся и сужался снова. Я подумал, что не стоит залезать глубоко, ведь шкет не стал бы ползти дальше в темноте, но все‑таки пролез еще немного и зажег фонарик.
И увидел торчащий ботинок.
Вот как это все получилось. Я чуть не разбил голову в шлеме, выбираясь оттуда, зато тащил за собой шкета. Он был слаб, точно котенок, и лицо у него было какое‑то странное. Когда я вылез, мистер Перрин и доктор Эванс так и бросились ко мне, начали колотить по спине и радостно кричать.
— Он умер, мистер Перрин? — спросил я, как только смог перевести дыхание. — Нехорошо он как‑то выглядит. Мистер Перрин осмотрел его.
— Нет… На горле есть пульс. Шок — да, и на холоде он пробыл слишком долго… Но ведь этот скафандр сделан по специальному заказу… Мы живо приведем его в чувство.
Он взял шкета на руки, а я потащился следом.
Через десять минут шкет, закутанный в одеяло, пил горячее какао. И я выпил немного. Все говорили одновременно, а мама опять плакала, но теперь вид у нее был нормальный, и папа тоже немного пришел в себя.
Он пытался заполнить чек на имя мистера Перрина, но тот резко отказался:
— Не нужно мне вознаграждения: ведь это ваш мальчик нашел его. Вы мне можете сделать только одно одолжение.
— Да? — Папа был сама любезность.
— Держитесь подальше от Луны. Здесь вам не место, вы не из породы пионеров.
Папа принял это как должное.
— Я уже обещал это жене, — ответил он, и глазом не моргнув. — Можете не беспокоиться.
Когда мистер Перрин уходил, я догнал его и сказал, чтобы никто не услышал:
— Мистер Перрин, я только хотел вам сказать, что вернусь, если вы не возражаете.
Он пожал мне руку и ответил:
— Я знаю, парень.
… А еще мы выгуливаем собак
— "Неограниченные услуги". Мисс Кормет слушает. — Произнесла она, глядя на экран. В голосе чувствовалось теплое дружеское участие и одновременно безликая эффективность — как раз в необходимой пропорции. Экран несколько раз мигнул, а затем там возникло стереоизображение — толстая, раздражительная, разодетая в пух и прах женщина аристократической наружности, которой явно не помешали бы физические упражнения.
— О, моя дорогая, — простонало изображение. — Я просто не знаю, сумеете ли вы мне помочь…
— Я не сомневаюсь, что это в наших силах, — проворковала мисс Кормет, мгновенно прикинув стоимость платья и драгоценностей (похоже, настоящих) и решив, что клиент, судя по всему, выгодный. — В чем заключаются ваши проблемы? И ваше имя, пожалуйста.
Она протянула руку и коснулась клавиши на подковообразном пульте — связь с кредитным отделом.
— Но все так безумно сложно! — с чувством произнесло изображение. — Надо же было Питеру именно сейчас сломать бедро! — Мисс Кормет нажала клавишу, помеченную словом "Медицина". — Я ему всю жизнь говорила, что поло — занятие опасное. Нет, вы не представляете, моя дорогая, что такое материнские страдания… И ведь главное, как некстати все…
— Вы хотите, чтобы мы взяли на себя уход за больным? Где он сейчас?
— Уход? Боже, ни в коем случае! Этим займутся в клинике "Мемориал". Мы им платим, без сомнений, достаточно. Нет, меня беспокоит званый обед. Принципесса будет очень недовольна, если все сорвется…
Ответный сигнал из кредитного отдела настойчиво мигал, и мисс Кормет решила вернуть разговор в прежнее русло.
— Понятно. Мы обо всем позаботимся. А теперь, пожалуйста, ваше имя, постоянный адрес и местонахождение в данный момент.
— Как? Вы меня не знаете?
— Я догадываюсь, — дипломатично ушла от ответа мисс Кормет, — но в "Неограниченных услугах" уважают тайну обращений клиентов.
— О да, действительно… Очень мудро с вашей стороны. Меня зовут миссис ван Хогбейн‑Джонсон.
Мисс Кормет едва сдержала удивление. Необходимость консультироваться в кредитном отделе сразу отпала. Но сигнал на пульте вспыхнул мгновенно: "ААА" — неограниченный кредит.
